Юлия Григорьева - Семиречье [трилогия : СИ]
Прижатый к дому, гиб мужчина, к котором хозяйка ее тела питала странную слабость. Демоница не понимала ее, это всего лишь человек. Она несколько мгновений смотрела на израненное тело и не смогла отвернуться. Влечение человека передалось ей, и она почувствовала гнев и страх за мужчину.
Демоница взметнула руку, и нападавшие на витязя подлетели, подхваченные мощным порывом воздуха. Она закрутила порыв в вихрь, собирая злыдней вместе, поманила пальчиком, вынуждая вихрь поднести к ней пленников и выдохнула струю пламени. Пылающие твари так и кружились в воронке вихря пока не превратились в прах. Только тогда вихрь распался, разметав пепел в разные стороны.
Демоница огляделась. Рядом с ней был лишь умирающий витязь. Она подошла к нему, присела рядом.
— Жди ее возвращения, она не дает мне власть над силой жизни, — глухо сказала пламенноволосая и повела носом, отыскивая запахи оставшихся злыдней.
Зря чародейка предлагала им просто уйти, впрочем, что от нее ждать, она тоже всего лишь человек, которому дана власть управлять силами, создающими мир. Слабый уязвимый человек. Надо найти и уничтожить. Демоница двинулась на запах страха злыдней. Ее они действительно боялись.
Радмир смотрел вслед, удаляющейся демонице, продираясь сквозь пелену боли. Конечно, у него не было шансов против этих, но стоять и смотреть больше не было сил. А сейчас на его душе был покой— живая. Витязь любовался гибким стройным телом, реющими по ветру языками пламени, заменяющими сейчас Белаве волосы.
— Всегда хороша, — шепнул он и потерял сознание.
Из спасительно забытья его вытащил голос Дарислава.
— Радмир, — тревожно звал товарищ. — Ну, что ж ты полез, дурень.
— Что с ней? — хрипло спросил витязь, морщась от боли в кровоточащих ранах.
— Она их по запаху находит, — ответил Дарислав. — Восьмерых сожгла, двое сбежали. Как ты?
— Кажись, отхожу, — слабо улыбнулся Радмир. — Скажи ей…
— Сам скажи, вон идет, — и витязь услышал, как его товарищ побежал к кому-то. — Помоги ему, Белавушка, ты ведь можешь.
— Я нет, — ответил глухой голос. — Она может.
— Вы ведь одно, разве нет? — удивился старый воин.
— Почти. Но мне недоступна сила жизни.
— Так пусть вернется чародейка! — закричал Дарислав. — Он же умрет.
— Не могу, — ответила демоница. — Она молчит. Нам надо уходить отсюда. Бери лошадей, я витязя возьму.
Демоница подошла к Радмиру, который смотрел на нее со слабой улыбкой. Она присела рядом и погладила его по лицу. Мужчину было очень жалко, такое человеческое чувство. Значит хозяйка где-то рядом. Надо успеть перейти, пока она не вернулась. Человеческих сил не хватит на все, а спешить надо, она чувствовала. Что-то тревожило демоницу, заставляло оглядываться и чего-то ждать. Она чувствовала… Странное чувство томило ее, будто ожидание того, кто звал ее последние мгновения. Нечто молило ее: «Дождись». И ждать демоница ничего не собиралась. Она аккуратно подхватила на руки витязя. Тот сморщился.
— Не стыдись, — сказала демоница. — Я сильней тебя. Нам надо спешить.
Она зашептала и распахнула невидимую дверь. Порыв ветра ударил в лицо, взметнув пламя — волосы. Демоница повернулась и увидела бледное лицо Дарислава, сидящего на своем коне и ведущего в поводу их лошадей. За домом собирались люди, следящие за ними со страхом и… надеждой.
— Ступай в проход, — велела демоница Дариславу. — Я не могу его вечно держать открытым. Она теряет слишком много сил. Поторопись.
Дарислав сглотнул и шагнул в проход навстречу завывающему ветру, следом вошла демоница с бледным мужчиной на руках, и проход исчез. Сельчане так и не проронили ни слова, глядя на опустевшее подворье.
Катай тревожно следил за дорогой, прячась между деревьями. Гном и богатырь кидали камешки, замеряя, кто кинет дальше.
— Пузан, — возмущался Гурди, — ты пальцем камень сдвинул, я видел!
— Да ты что, клоп! — горячился Гарко, — коль нормально кинуть не можешь, то и не садись играть, а честного человека обвинять не смей!
— Жулик! — кричал гном.
— Пройдоха! — стучал кулаком по земле богатырь.
Вдруг по роще пронесся порыв ветра, и прямо из воздуха появились Дарислав с лошадьми и демоница с Радмиром. Катай кинулся к ним, следом за ним Гарко, а Гурди открыл рот и тыкал пальцем в демоницу.
— Де-де-демон, — заикался он.
— Белава это, — бросил ему Гарко.
Демоница аккуратно положила витязя на землю, облегченно вздохнула, и ее контуры начали таять, пока перед путниками не предстала бледная шатающаяся Белава. Она опустилась на колени перед Радмиром, положила ему на грудь дрожащую руку, вторую опустила на землю, пытаясь пополнить запас силы.
— Не надо, — простонал тот. — Ты итак без сил. Сколько можно спасать меня.
— Я и там тебя два раза к жизни возвращала, — улыбнулась девушка и пустила через себя силу.
Ее спутники смотрели, как затягиваются страшные раны витязя, как краска возвращается на его лицо, и как скривилась Белава, принимая чистую силу этого мира, не успевая ее подстроить под себя. Когда глаза витязя стали ясными, она откинулась назад, отрывая руку от земли, будто та горела огнем. Искаженное болью лицо стало пепельного цвета, и девушка потеряла сознание.
Глава 24
Отряд злыдней из пятнадцати тварей ворвался в село. Чернявый выскочил из-за крайней избы и побежал им навстречу. Злыдни спешились и направились к столпившимся сельчанам. Люди подались назад, готовые обратиться в бегство, но тут по земле распласталась тень от огромной птицы, и все, кто был на сельской улицы подняли головы. Это была не птица.
На землю мягко опустился демон. Он сложил кожистые крылья, охватившие его плечи плащом, и окинул внимательным взглядом людей и злыдней. Ноздри его трепетали, золотые зрачки расширились. Злыдни притихли, люди сжались. Демон направился туда, где исчезла демоница и осмотрелся. Он повернул голову к тому месту, где лежал витязь и нахмурился. Она по прежнему с ним. Что нашла она в этом человечешке? Вогард прошел дальше. Там дальше что-то было, что так сильно пахло ею. Прекрасный невероятный запах… Он нагнулся и поднял окровавленный нож, втянул носом, прикрыв глаза. Но тут же золотые зрачки полыхнули красным, ярость затопила сознание демона, и он стремительно вернулся к замершим сельчанам и милавиным дружинникам.
— Кто это сделал? — зарычал он, сжимая в кулаке нож.
Нож был из тех, что носили созданные им твари, и Вогард направил на них тяжелый взгляд. Злыдни отпрянули, они по настоящему боялись демона. Милаву слушались беспрекословно, а его боялись до дрожи. Это единственное яркое чувство, которое могли испытывать бездушные существа.
